Десятки ютубных оппозиционеров погрузились в глубокомысленные рассуждения о пороках и патологиях первого лица. Рассуждают про неудовлетворенные амбиции, комплекс богоизбранности, фантомные боли по распавшемуся СССР, и проч. При этом все утверждают, что они «прекрасно знают характер Путина», потому что по соседству выросли, вместе работали, были доверенными лицами (NB! ума не приложу, откуда у офицера ФСБ такая общительность, трогательная доверчивость, и склонность пред первым встречным распахнуть душу?) А еще «знаменитые политологи и психологи» задаются вопросом о том, какая же коллективная психотравма привела народ к массовой поддержке решений правительства… Потому что вся эта фрейдомарксистская чушь дает прекрасную возможность уйти от серьезного содержательного разговора о происходящем и увести своих слушателей в приятную обывателю сферу «посудачить о чужих грехах» вместо того, чтобы включить мозги и разбираться в политике, экономике, международных отношениях.
«Чего ради мы ввязались?»
Никакие войны, никогда, даже абсолютными монархами Средневековья не начинались из-за личных амбиций. По определению тупиковый путь рассуждения о вооруженных конфликтах – смотреть на них в масштабе самого данного конфликта. Международная политика – это единый сложный организм, в котором все взаимосвязано. Поэтому, чтобы понять причины любой, даже самой маленькой, локальной войны, надо выкрутить ZOOM на максимум, и посмотреть издалека на всю картину международной политики. Какова эта картина сейчас?
Идет третья мировая гибридная война. Гибридный характер подразумевает, что в ней есть несколько локальных «горячих» прокси-конфликтов, которые могут вспыхивать и затихать (типа Украины, Сирии, Йемена, сейчас, возможно, начнется Тайвань, на прошлой неделе перебрасывались взаимными угрозами две Кореи, есть причины беспокоиться Сербии, уж больно активно НАТО накачивает оружием Албанию, и т.д.), а остальное – противостояние экономик и информационная война. Главные игроки третьей мировой – Америка и Китай. Россия, несмотря на то что именно она сейчас принимает основной удар, в глобальном смысле участник второго плана. В общих чертах ситуацию можно обрисовать так: Америка и Китай пытаются поделить новый мир, а Россия стремится как минимум просто спастись и войти в этот новый мир суверенной и нерасчлененной, а как максимум – стать значимым активным игроком нового миропорядка.
То есть, говоря о причинах происходящего на Украине, надо говорить о причинах глобальной войны, частью которой является данный прокси-конфликт. Причины просты. «Капиталистическая система представляет собой пирамиду. Бенефициаров этой системы называют ядром. Ядро состоит из гегемона (сегодня это США) и стран второго уровня (сегодня это западная Европа). Все остальные являются странами периферии и полупериферии - отношения с ними выстраиваются на условиях неэквивалентного обмена, они, по сути, являются донорами благополучия стран ядра» (цитирую финансового эксперта К. Завьялову).
Экономика гегемона уходящего мира – Америки – переживает кризис, а экономика нового лидера, претендующего на гегемонию, переживает подъем. Государственный долг Америки исчисляется десятками триллионов долларов и растет НА НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ В МИНУТУ (загуглите и проверьте). Покрыть этот долг внутренними ресурсами невозможно, залог стабильности Америки – долларовая зависимость всего мира. Гегемону нужно постоянно расширять экспансию доллара в экономики других стран, чтобы покрыть прежние долги: неограниченно допечатывая ничего не стоящие доллары, разделить их неизбежную инфляцию между всеми участниками мирового рынка. Именно за этим Америка полвека маниакально носит по всему миру «ценности демократии» и впихивает эти ценности силой оружия тем, кто не согласен добровольно становиться источником ее дохода.
Сейчас некоторые страны дальней периферии, т.е. сырьевые колонии прежнего гегемона, окрепли и претендуют на самостоятельность – Китай, Россия, Индия и т.д. пытаются уйти с «долларовой иглы» и больше не хотят быть донорами чужого благополучия. В 1990-х и в России, и в Китае были установлены, в сущности, режимы внешнего управления, но с приходом к власти Путина и Си Цзиньпина обе страны взяли курс на самостоятельность в международной политике и усиление роли государства в экономике. Обе страны заинтересованы в том, чтобы опрокинуть однополярное господство США и на этой почве готовы к партнерству. При этом Китай, даже несмотря на сильную зависимость от США, пережил в самом конце XX века не страшную разруху, как Россия, а невиданный экономический подъем. Дэн Сяопин был намного умнее Горбачева и Ельцина, поэтому китайцы начали с экономических реформ, сохранив политическую стабильность коммунистической модели, мы же на волне реформизма сначала разнесли вдребезги политическую систему. Поэтому Китай сейчас – вторая экономика мира, а мы там, где мы есть.
Процесс «де-долларизации» мировой экономики постепенно набирает обороты. Все более значительный объем золотовалютных резервов стран мира (уже 60 стран) формируется в юанях, и 28 стран мира официально используют юань во внешнеэкономических расчетах. В конце 2020 г. юань был на пятом месте в рейтинге мировых валют. Китай официально провозгласил «юанизацию» мировой экономики одной из своих стратегических целей, а учитывая то, что Китай имеет первое место в мире по общему объему импорта и экспорта, эта цель представляется в перспективе вполне достижимой.
В попытке удержать ускользающую гегемонию Америка планирует большую экономическую и политическую атаку на Китай. Но с Китаем не справиться до тех пор, пока у Китая есть Россия – партнер, готовый продавать ему энергоресурсы, продовольствие, и быть его транспортным связующим путем со всем остальным миром. Чтобы задушить экономику конкурента, Америка может блокировать все морские поставки в Китай и весь экспорт морем из Китая, но без блокады с суши достичь своих целей ей не удастся. А с суши блокаду Китая может обеспечить только Россия, так что надо либо сделать ее своим полноправным союзником, либо уничтожить ее суверенитет, заставить играть не в своих, а в чужих интересах.
Сделать союзником – значит пустить Россию в круг хотя бы вторичных бенефициаров пирамиды, а это невыгодно. Слоник, как говорится, маленький, его на всех и так не хватает, Россия не нужна как полноправный партнер, она нужна как сырьевая колония. Значит, ее нужно лишить возможности проводить самостоятельную национальную и экономическую политику. Для этих целей у Америки есть несколько типовых вариантов. Самый простой –подарить России демократию. Месье Навальный, ваш выход!.. Установление прозападного режима означало бы свертывание программ импортозамещения, широкую открытость к евроинтеграции и потерю самостоятельности во внешней политике, ну а приятным бонусом шло ослабление внутренней интеграции (сепаратизм регионов) и ослабление роли государства в экономике. Дальше очередная «приватизация» того, что государство успело подсобрать за двадцать лет, и США+Евросоюз получают удобный доступ к сырьевой ресурсной базе. В этот раз сценарий не сработал – молодежь, конечно, повелась, но поколение, которое уже однажды это пережило, своих неопытных отпрысков быстро утихомирило.
Параллельно работал «второй фронт» - расширение НАТО. Всем, кто повторяет как мантру «ну и что, что там базы НАТО, на нас никто не собирался нападать», надо твердо помнить – ракетный, ПВОшный и ядерный потенциал расширяют не для того, чтобы его применять. Его задача – пугать, оказывать политическое давление в том случае, если вы обзавелись ассиметричным превосходством. Когда вам приставляют нож к горлу, вас вовсе не хотят зарезать – хотели бы, так полоснули сразу без лишних слов. Вас хотят заставить делать то, чего вы не хотите. Поэтому базы НАТО на Украине хотели поставить не для того, чтобы прям завтра оттуда палить, а для того, чтобы Россия стала послушной марионеткой, все той же подневольной колонией, утратила политическую субъектность. Этот вариант на самом деле беспроигрышный – либо Россия смирится с наличием ножа у горла, либо попытается этот нож выбить, т.е. влезет в военный конфликт. Поэтому военный сценарий давно и системно готовился. России в очередной раз пришлось выбирать между «плохо» и «плохо». К сожалению, хороших вариантов нам не предлагалось по определению.
Управляемый хаос как форма жизни
Военный конфликт – это начальная точка «управляемого хаоса». Дальше для кукловодов есть множество возможных сценариев, развивающихся параллельно. Прежде всего это новая попытка свержения власти, на этот раз на антивоенной волне. Попробовали, не сыграло – опять не учли специфику традиционалистских культур, так же, как и в Ираке, и в Венесуэле. Для людей востока, в отличие от людей запада, внешнее давление это всего лишь повод сплотиться. Национальный лидер, будь он хоть пять раз диктатор, нам всегда милей иностранных «доброжелателей», под какими бы лозунгами они ни приходили. Уже через месяц беспрецедентной агрессии «цивилизованного мира» против России половина вчерашних навальнят снимала ролики в тиктоке «Путин, не подведи, родной!».
Еще одна сюжетная линия управляемого хаоса - экономические бедствия от санкций. В принципе, из всех стран мира именно Россия – страна наименее пригодная для удушения санкциями, поскольку она обладает продовольственной и энергоресурсной автономией, и расположена в центре континента, т.е. имеет самую выгодную логистику. Вот как раз Китай санкциями задушить в принципе можно, он сам себя не прокормит и не обогреет, так что ему Россия нужна позарез. А то, что именно они являются для США главным врагом, китайцы хорошо понимают. Поэтому поддержку России со стороны Китая сегодня можно считать стабильной. Что, кстати, дает нам возможность, например, почти оголив безопасные сегодня дальневосточные границы, перебросить тамошний контингент на Украину. В целом, при любых санкциях Россия, имея возможность полностью самостоятельно обеспечить свое население продовольствием и энергией, рано или поздно восполнит все другие дефициты, которые гипотетически могут возникнуть. Вопрос – в какие сроки и какой ценой, т.е. насколько значительным будет временное падение уровня жизни населения, и насколько население готово будет с этим мириться. США не надеются всерьез совсем убить нашу экономику, санкции направлены все на тот же «сценарий номер 1» - возмущенное население свергает власть. Но мне кажется, они не учитывают две вещи: 1. экономический менталитет россиян (мы еще и не такое видали, мы в 90-е не сдохли, нас ничем не проймешь) 2. наличие все-таки какого-никакого, но рынка, и какого-никакого, но менеджмента (рыночная экономика гибче, и лучше держит удар, чем плановая, и руководят ею все-таки экономисты, а не парторги). Пока профильные министерства более-менее сносно отыгрывают эту ситуацию – не наблюдаем ни тотального обнищания, ни тотального подорожания.
Главное не заблуждаться, считая санкции последствиями военных действий. Нет, санкции – это и есть военные действия. Осознание гибридного характера современной войны — необходимая ступень понимания происходящего. Все эти санкции планировались и согласовывались годами, по стремительности и слаженности их применения, по совершенной беспрецедентности их масштаба все очевидно. Полагаю, никто в здравом уме не может предполагать, что они таким образом защищают Украину?.. Наивно думать, что Россия могла этого избегнуть, веди она себя «паинькой». Повод бы нашелся. У Америки и ее сателлитов нет другого варианта спасти свою экономику, так что это логика волка из басни Крылова: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!». Сравните список стран с самым большим госдолгом на душу населения и список стран, активнее всего поддерживающих санкционный режим – полное совпадение. Именно они кровно заинтересованы в происходящем. И поэтому их не пугает даже более активная просадка их экономики на коротком отрезке как результат их же санкций. Её падение было неизбежно в среднесрочной перспективе под бременем госдолга, но так, во-первых, можно будет удобно объяснить своим избирателям, что это все «злой Путин», списав экономические трудности на украинские события, а во-вторых, в перспективе все-таки добиться своих целей и после временной просадки снова оказаться в бенефициарах, удержать свою гегемонию. А без санкционной войны такого шанса нет, и крах неизбежен.
В ожидании победы
Теперь немного о самом худшем варианте сценария «управляемого хаоса». Военное поражение. Мы молимся за своих героев и верим в мощь нашей армии. Мы, конечно, ждем ее победы. Но мы уже совершили фатальную ошибку недопонимания того, с кем именно мы воюем. Два месяца назад очень хотелось верить в «чехословацкий сценарий», который, по мнению некоторых военных экспертов, был изначально заложен в основу плана СВО (об этом можно почитать тут https://t.me/atomiccherry/415)
Сейчас мы противостоим совокупной мощи крупнейших военных держав. Да, они не готовы вмешиваться напрямую, не для того разрабатывался весь этот многоходовый план. Если бы НАТО готово было воевать с Россией, нам давно бы уже подарили демократию бомбежками, как Ираку, Сербии, Ливии и другим. Россия ядерная держава, её (пока что) напрямую трогать – себе дороже. Поэтому вражеская коалиция сделает все, чтобы затянуть происходящее на Украине.
Всеобщая неопределенность, непредсказуемость и истерия вызваны тем, что на самом деле все участники процесса играют «ва-банк», на предельных ставках. Если мы проиграем, то в новом мире мы будем «банановой республикой», а еще вероятнее – восьмью маленькими недогосударствами. Дальше Китаю и Индии в одиночку тоже не светит ничего в их борьбе за суверенитет и активный международный статус. Если проиграет коалиция – США утратят гегемонию, а вместе с ними рухнут на уровень экономической периферии их Европейские сателлиты. Можно подробно рассмотреть позиции всех более мелких игроков, но это тема для целого самостоятельного обзора – каждый маленький сейчас лавирует между Сциллой и Харибдой, делая ставку на одного из больших игроков, выгадывая свою пользу. Все воюют со всеми, и каждый сам за себя.
Что происходит на полях сражений, разобраться крайне тяжело. Обе пропагандистские машины работают вовсю, не разберешь, где победы, где поражения. Ясно, что план Генштаба со слайдами никто не собирается публиковать в Телеграме, ясно, что обманных маневров с обеих сторон совершаются десятки, все путают следы и дезинформируют друг друга. Так что нам в тылу остается только «ждать, надеяться и верить». Но и это немало. Это тоже своеобразный фронт. Главное, что мы должны сделать, со своей стороны – дать себе труд разобраться, что именно происходит. Не вестись на рассуждения о личных амбициях лидеров или рассуждения типа «а зачем было ввязываться, если мы не обладаем достаточными ресурсами, это нам не по силам». Такая постановка вопроса неуместна – мы не могли «не ввязываться», потому что мы боремся за свое существование как нации и государства. Если вашей жизни угрожает опасность, вы, наверное, не станете прикидывать, надо ли сопротивляться более сильному противнику, или лучше не дергаться и погибнуть без борьбы?
Мы действительно живем в страшное время, мы – свидетели и участники очередного глобального передела мироустройства. Но «времена не выбирают – в них живут и умирают»…
В каждом втором посте для обоснования пацифистской позиции используется апелляция к авторитету великого Достоевского, который не допускал мировой гармонии, построенной на слезе ребенка. Утомили, ребята. Фраза про слезу ребенка вложена Достоевским в уста Ивана Карамазова, героя, с которым писатель вовсе не солидаризируется. Более того, в «Дневнике писателя» и в переписке он частично раскрывает свой предварительный замысел относительно романа «Братья Карамазовы»: среди прочего, дать высокий образец убежденного атеиста, в полемике, в противостоянии с которым была бы полностью раскрыта всепобеждающая сила мировоззрения главного героя, русского инока, Алеши. То есть Иван – один из антигероев, философия которого должна быть развенчана в романе. Что и происходит, ведь Иван нравственно санкционирует убийство отца, и, понимая чудовищную греховность своего поступка, сходит с ума, потому что «совесть без Бога – страшная мука».
Достоевский издавал моножурнал (фактически аналог современного блога) как раз в период, когда назревала (1876) и была развязана (1877) очередная заваруха на Балканах. Схема классическая – Турция провоцирует, русские вступаются «за наших», держа, конечно, в уме вожделенные проливы, Европа давит со всех сторон и требует от России убраться восвояси, а заодно преследует вечную цель – экономически ослабить русских, одновременно объявив крестовый поход чужими руками против зарвавшихся варваров. Позиции Достоевского были выражены весьма ясно. Привожу только несколько ярких цитат, с сокращениями, кому интересно, обратитесь к оригиналу («Дневник писателя»). Просто поставьте вместо турок «сами знаете, кого», а вместо болгар – Донбасс, и получится очень современно…
«В наше время чуть не вся Европа влюбилась в турок, более или менее. Прежде, например, ну хоть год назад, хоть и старались в Европе отыскать в турках какие-то национальные великие силы, но в то же время почти все про себя понимали, что делают они это единственно из ненависти к России. Не могли же они в самом деле не понимать, что в Турции нет и не может быть сил правильного и здорового национального организма, мало того, - что и организма-то, может быть, уже не осталось никакого, - до того он расшатан, заражен и сгнил; что турки азиатская орда, а не правильное государство. Но теперь, с тех пор как Турция в войне с Россиею, мало-помалу укрепилось и установилось, в иных местах в Европе, даже уже действительное и серьезное убеждение, что нация эта не только организм, но и имеющий большую силу… мы в сущности воюем не с одними турками, а и с европейскими державами, что множество англичан служат офицерами в турецком войске, что вооружены турки на европейские деньги, что европейская дипломатия во многом стала поперек нашей дороги с самого начала войны, лишив нас помощи естественных союзников наших, лишив нас даже настоящих дорог наших в Турцию. Кроме того, Европа, ненавистью к нам, несомненно ободрила и фанатизм турок…. В довершение там состряпали недавно и заем для турок, в огромный ущерб своему карману…».
«Подвоз патронов в турецкую армию из Англии и Америки колоссальный; достоверно теперь вполне, что турецкий солдат в Плевно тратит в день иной раз по 500 патронов; ни средств, ни денег не могло быть у турок, чтобы так вооружить армию».
«Теперь, конечно, турки рассвирепели и истребляют Болгарию вконец. Они жалеют, что не истребили вовсе. Если мы возьмем Плевно и замедлим двинуться далее, то турки, видя, что, может быть, придется проститься навеки с Болгарией, истребят всё, что только можно в ней истребить, пока есть еще время. Замечательны два мнения: у нас утверждают мудрые до сих пор, что без вмешательства русских болгарин жил бы как у Христа за пазухой и что русские - причина всех его несчастий».
«Положительно есть русские люди, боящиеся даже русских успехов и русских побед. Не потому боятся они, что желают зла русским… вся ошибка этих добрых людей в том, что они всегда видели русский прогресс единственно в самооплевании… Самоуважение нам нужно, наконец, а не самооплевание. Не беспокойтесь: застоя не будет. Война осветит столько нового и заставит столько изменить старого, что вы бы никогда не добились того самооплеванием и поддразниваньем, которые обратились в последнее время лишь в простую забаву».
После блестящих побед русской армии, когда русские войска стояли у стен беззащитного Константинополя, весь «цивилизованный мир» сплотился – только шагните, мы набросимся все сразу, и тогда точно растерзаем. Пришлось пересмотреть Сан-Стефанский мир и подписать Берлинский трактат. Достоевский между тем писал: «Константинополь должен быть наш!». Даже если надо воевать со всем миром… Трудно предположить, что писал бы Федор Михайлович о происходящем сегодня – он отвергал один только тип войны, гражданскую, братоубийственную. Вряд ли он мог предвидеть такую коллизию, как сегодня, когда борются формально два суверенных народа, реально в гражданской войне, где при этом на одной из сторон играет коллективный Запад… О, как… Но, думаю, идея капитуляции ему не была бы близка в любом случае. Вот что он пишет о метафизике войны:
«Не всегда война бич, иногда и спасение… Долгий мир производит апатию, низменность мысли, разврат, притупляет чувства… Христианство само признает факт войны и пророчествует, что меч не прейдет до кончины мира: это очень замечательно и поражает. О, без сомнения, в высшем, в нравственном смысле оно отвергает войны и требует братолюбия. Я сам первый возрадуюсь, когда раскуют мечи на орала. Но вопрос: когда это может случиться? И стоит ли расковывать теперь мечи на орала? Теперешний мир всегда и везде хуже войны, до того хуже, что даже безнравственно становится под конец его поддерживать: нечего ценить, совсем нечего сохранять, совестно и пошло сохранять».
Я не пытаюсь вас убедить, что мы все должны разделять мнения Достоевского – он все-таки прям и резок порой до того, что аж страшно. Я всего лишь настаиваю на том, что перевирать классиков не надо, надо их наследие знать и любить таким, какое оно на самом деле. И перечитывать регулярно, а не бросаться фразочками, засевшими в голове со средней школы. Возвращаясь к великому роману, хочется напомнить, что семья Карамазовых — это символически изображенная Россия, где представлены все типы национального характера: русский инок Алеша; «благородный зверь» Митенька; Иван, страдалец в тупиковости своего надуманного безбожия… И, конечно, тип по верхам европеизировавшегося русского интеллигента – напомаженный бастард Смердяков, нахватавший «от образованных» разных цитаток, и вкручивающий их, не понимая смысла, в цветистую речь пред обомлевшей дурехой, соседкой горничной…
PS Лайфхак от специалиста: вы, если надо на скорую руку подобрать цитатку про пацифизм, загляните за этим лучше ко Льву Николаевичу. А к Федору Михайловичу не заглядывайте – у него все больше про победу христолюбивого русского воинства, да про козни Европы, да про великую Россию. Ну и что-то типа «Константинополь должен быть наш!».
PPS Ко Льву Николаевичу заглядывайте в последние тома собрания, поскольку он в пацифизм ближе к старости ударился, а в молодости браво командовал артиллерийской батареей, воюя за Крым против объединенной Европы...
PPPS Умные люди напомнили, что что о цене мировой гармонии в несколько иной форме Достоевский говорит в Пушкинской речи. О невозможности для Татьяны пути к личному счастью, при котором был бы оскорблен ее муж. Расширяя вопрос, Достоевский спрашивает у читателей, согласились ли бы они осчастливить всех, если бы надо было оскорбить этого честного старика. Не даю здесь цитат, поскольку эта тема очень глубоко вплетена в текст речи, и обыгрывается в обширном фрагменте. В какой мере Достоевский отвечает или не отвечает там на этот вопрос от себя... Мне кажется, что оставляет вопрос открытым. А вы решайте сами — предлагаю обратиться к полному тексту оригинала http://az.lib.ru/d/dostoewskij_f_m/text_0340.shtml
Два корявых, труднопроизносимых слова «демилитаризация и денацификация» стали сегодня самыми употребляемыми. С первым все еще более-менее ясно – разоружить накачанную американским оружием Украину, чтобы обезопасить себя. А вот с денацификацией какая-то путаница. Что вообще может означать «денацификация» либерального режима, нацеленного на евроинтеграцию?.. Давайте разбираться.
Начнем с главного. Нацизм на Украине есть, и масштабы его проникновения в общественный организм значительны. Политически «канонизированные» герои из СС, свастики в символике военных подразделений, нацистские марши, образовательные программы и летние лагеря для детей с пропагандой нацистской идеологии – загуглите, сомнения рассеются. Это вовсе не означает ни того, что сам властный режим по своей идеологии и самоидентификации является нацистским, ни того, что украинский народ неожиданно коллективно помешался на нацистских идеях. Просто ненацистский режим годами насаждал ненацистскому народу идеологию нацизма в своих политических целях. И, имея в своем распоряжении мощный пропагандистский аппарат и спонсорский бюджет, весьма в этом преуспел. Зачем режиму это было нужно, и почему люди охотно «повелись»?
Вот маршируют молодые парни и девушки, прикладывают руку к сердцу, «зигуют», кричат в экстазе и восторге… Простые лица обычных ребят, такие же, какие привычно встречать в лекционной аудитории… Неужели это те самые страшные монстры-нацисты, которые жаждут снова запалить крематории и обновить газовые камеры? Хотят поработить и уничтожить весь мир? Не похоже… Что же привело этих обычных мальчиков и девочек на неонацистские шествия?
Обратите внимание на плакаты. «Наша религия – национализм, наш пророк – Степан Бандера!» - начертано на черно-красных флагах. Так чего же хочет украинская молодежь? Молодежь хочет иметь религию. И это так понятно, и так естественно, ведь молодость – время становления личности, поиска смыслов. Любимый парадокс Достоевского: чтобы осмысленно жить, в жизни должна быть идея, за которую можно умереть…
Старинное православие уж больно дремуче, не прогрессивно, да и русским духом несет за версту. В свое время в России «заместительной терапией» этой естественной в любом человеке жажде святыни был коммунизм. Синонимичный по своему смыслу христианскому Царству Божию – равно прекрасный и недостижимый – он временно выполнял функции эрзац-религии, и вскоре обанкротился, как очевидная подделка. Но свято место пусто не бывает, без святыни людям нельзя. Надо искать ответ в Европе. А что ж она?..
Рассматриваем плакаты дальше. Наряду с увековечением пророка Бандеры – перечеркнутые значки ЛГБТ и трансгендеров. Надписи «Традиция. Семья. Порядок». То есть под неонацистские знамена приходит молодежь с внутренним запросом на самый обыкновенный традиционализм. Они родились уже в той системе ценностей, когда хотеть в Европу – рай земной – считалось единственным нормальным желанием просвещенного человека. И они привыкли с детства всей душой туда стремиться. Но оказалось, что современная Европа для традиционалистов не так уж привлекательна. Потому что плюрализм обернулся «диктатурой толерантности», демократия беснованием продажных элит, ценность личности тупиковой философией чайлдфри, а права человека безудержной гей-пропагандой. И вообще они там все сами выбирают, мальчики они, или девочки. А некоторые выбрать не могут, и становятся ОНО…
И вот тут происходит слом сознания. Молодые хотят в Европу, но они как бы хотят в Европу прошлого, того времени, когда она еще не сошла с ума. В Европу, где было место древним традиционным ценностям – нерелятивистской морали, семье, детям, мужественным мужчинам и женственным женщинам и вообще простым человеческим радостям. Которые базируются либо на религии (мир так устроен Богом, прими как данность), либо на идее избранной нации, в рамках которой традиционные ценности обретают не сакральный, а прикладной характер – прагматически необходимы рождаемость и чистота крови, непреклонная сила духа, вера в свою национальную исключительность.
Вот как-то так и выходит, что Европа победившего атеизма не может дать на традиционалистский культурный запрос никакого другого ответа, кроме нацизма. Настоящие-то религии она давно уже упразднила, и настоящие святыни похерила. Остались только фальшивки.
Почему нацизм актуален именно для Украины, почему так легко и быстро прижились и проросли гнилые посевы? По двум причинам. Первая состоит в том, что украинцы, как и русские, в целом люди Востока, а не Запада. Там просто количественно много ментальных, врожденных традиционалистов, чуждых всяким бредням про 42 гендера и свободу от детей. И сопротивление культурной экспансии толерантного Запада там существенное, оно ищет выхода, и не находит для себя другого извода кроме уродливой формы нацизма. Вторая причина - не будучи готовыми принять полностью культурную модель современной Европы, они при этом очень хотят отстроиться от культурной модели России. Приходится мучительно решать вопрос – в чем состоит их особость, их национальная идентичность, ведь надо же как-то замещать идею религии идеей нации. И этот вопрос решается так же, как и в большинстве стран постсоветского пространства. За неимением объективных оснований для строительства положительной идентичности, выстраивается идентичность отрицательная, на принципе от противного. То есть «мы украинцы, потому что мы НЕ РУССКИЕ». Для построения этой идентичности нужны герои, боровшиеся с москалями, а они, так уж сложилось, для этой борьбы не имели других средств, кроме союза с гитлеровцами. И вот тут пазл складывается. Все дороги ведут к неонацизму как единственному эффективному ответу на существующие вызовы. Уже готовы история, герои, символика и атрибутика. Не надо ничего придумывать.
Зачем либеральным европейским элитам «дикие» нацисты?
Почему же нынешние правители Украины, одной рукой подписывая разрешение на гей-парад в Киеве, с другой руки прикармливают отмороженных руководителей неонацистских отрядов? Стремясь в Евросоюз и НАТО, не боятся шокировать западных партнеров факельными шествиями? Все просто.
У любой консервативной идеологии мобилизационный потенциал по определению выше, чем у идеологии либеральной. В основе либерализма – толерантность, сегодня доходящая до полной утраты границ «хорошо» и «плохо», моральный релятивизм, индивидуализм и конкуренция, рациональное мышление. А консерватизм – это не то, чтобы совсем нетерпимость… Но, скажем так, у терпимости консерваторов есть очень четкие границы, и эти границы очерчены несколькими фундаментальными императивами, основанными не на рациональном мышлении, а на вере. При этом они нуждаются в подкреплении своей веры, которая логических оснований не имеет, а следовательно, укрепиться в ней возможно, только общаясь с единомышленниками, получая не рациональную, а эмоциональную поддержку. Поэтому сильная сторона носителей консервативных идей – кооперация, склонность к объединению, консолидация, доходящая до полной самоотверженности.
Так вот, когда индивидуализм, терпимость и холодная логика противопоставлены солидарности, нетерпимости и готовности погибать за веру – у кого, по-вашему, больше шансов победить? То-то…
Либеральная идеология – удобный инструмент общественного разложения, но как инструмент политической мобилизации она не работает. Чтобы победить то или иное государство в гибридной войне, там надо сначала долго навязывать терпимость и либерализм, чтобы расслоить сплоченную национальную общность, добиться обесценивания тех нравственных императивов, которые лежат в ее сердцевине, размыть «культурный суверенитет», заставив национальную культуру деградировать до уровня массовой, на которой потом воспитать и незаметно привести к власти либерально-космополитическую элиту, чьи политические и главное – экономические - интересы никак не связаны с интересами национального государства. Тогда можно это государство брать «тепленьким» и использовать в своих целях. С Союзом это когда-то прекрасно сработало, и в дальнейшем повторно применялось на постсоветском пространстве.
Но если в одно действие задачка не решилась, и в полуразложенном государстве вспыхнула серьезная внутренняя борьба – тогда, как это ни парадоксально, либеральной элите придется использовать мобилизационный потенциал радикальных течений. Потому что либералами войну не выиграть. Индивидуализм и безупречная логика быстро приведут их к выводу, что живым побежденным быть гораздо правильнее, чем погибшим героем, и они быстренько пойдут фрахтовать бизнес-джеты на вылет. А кто будет в окопах сидеть?
Именно поэтому на Украине неонацистские молодежные движения, стихийно возникшие как двойной протест против культурной экспансии как Европы, так и России, оказались успешно мобилизованы амбассадорами евроинтеграции для решения своих политических задач, и для этих целей дополнительно умышленно радикализированы и вооружены. Во главе их поставлены отъявленные бандиты, ряды «идейных» дополнительно укреплены «безыдейными» - отморозками, готовыми на любое насилие за деньги, или просто ради самого насилия. Задача этого бандитского ядра в том, чтобы все время держать в агрессивном тонусе «идейных» и сплачивать ряды совместно пролитой кровью – своей и чужой.
Так что ответ на вопрос о том, как же можно считать нацистским и, следовательно, денацифицировать государство, которым руководит еврей, да еще потомок расстрелянных гитлеровцами, очень прост. Зеленский – ни в коем случае не нацист, он человек без идеологии в принципе. Он политический авантюрист. Да, отважный, дерзкий, играющий по-крупному, не боящийся даже рискнуть жизнью за огромный куш. Но все-таки он просто инструмент, которым элита (тоже вовсе не нацистская, а как раз либерально-прогрессивная) пытается добиться своих целей. Проблема в том, что самим им не справиться, а они не слишком разборчивы в выборе средств, так что единственное доступное решение – мобилизация населения с помощью «подогрева» неонацистских движений. И с самого начала было ясно, что чем дальше они их пестуют и подогревают – тем опаснее, потому что рано или поздно неонацисты, руководимые бандитским начальством, выйдут из-под контроля либеральных покровителей. Изгнать беса всегда труднее, чем впустить.
Так кого и как денацифицировать?
Получается, что денацификация включает три шага – во-первых смена режима, который позволял себе насаждать и пестовать нацизм как инструмент своих политических игр, во-вторых – наказание за военные преступления представителей агрессивных бандформирований, в-третьих – постепенная переориентация «заблудившихся», т.е. того задуренного молодняка, который в душе хотел всего хорошего вместо всего плохого, а на деле оказался вовлечен в нацистскую чертовщину. Третий пункт сейчас модно называть словечком «перепрошивка».
Так вот, об этой самой перепрошивке. Именно от нее будет зависеть наш глобальный успех или эпический провал во всей этой истории. Не от силы оружия и не от устойчивости экономики. А от того, найдем ли мы, что предложить миллионам людей вместо того нацизма, который собираемся искоренять. Мало просто переименовать обратно улицы, снять свастики, и вымести отовсюду поганой метлой Бандеру и Шухевича. Надо дать идею взамен.
Конечно, именно традиционалистов перепрошить под «духовные скрепы» проще всего - общность базовой интенции налицо… Но это значит, что нам самим пора хорошенько задуматься над формированием более четкого, осознанного представления об этих «скрепах», для самих себя перевести их из разряда интуитивно ощущаемых в разряд отчетливо декларируемых. Текущая передряга неизбежно затронет не только экономику и военку, но и образование, гуманитарную науку, литературу, искусство. Может быть, пора стряхивать пыль с томов Достоевского и Толстого, Бердяева и Ильина?.. А что, в конце концов, нам еще делать теплыми весенними вечерами, если компания Дисней ушла из проката, а Уорнер Бразерз не даст нам посмотреть нового Бэтмена?..
Пытаюсь понять, что не так с нашей дискуссией, и как нам попытаться услышать друг друга. Среди всех моих разнообразных собеседников мне ни разу не доводилось встречать просто оголтелого милитариста, который предлагал бы танковый рейд с аргументацией тургеневского героя «потому что мы — сила!». Таких нет. Все мы за мир, все согласны в том, что дипломатия лучше пушек, но даже самые радикальные пацифисты понимают, что одно оправдание применению силы все-таки есть — это защита.
Вот здесь кроется базовое (а может и единственное) действительное расхождение, после которого диалог заходит в тупик. Среди поддерживающих спецоперацию распространен более широкий взгляд на историю и картину международных отношений, с точки зрения которого схватка начата давно и не нами, а промедление с защитой стоило бы нам независимости. С точки зрения противников спецоперации, сконцентрированных на сегодняшнем моменте, без предыстории — она началась «ни с того, ни с сего», как агрессия в силу нелепых имперских амбиций. Это обсуждение тесно сопряжено с самым болезненным вопросом, вопросом о жертвах. Потому что эти жертвы — либо цена амбиций, либо цена свободы и независимости. И это все принципиально меняет. Важно то, что именно этот аспект — защита или нападение — на самом деле и есть поле для РАЦИОНАЛЬНОГО анализа и обсуждения, и здесь можно друг друга слышать, убеждать и переубеждать, не прибегая к манипуляции. Почему не получается, и как нам понять друг друга? Попробую по пунктам:
Ну и какие у нас со всем этим перспективы договориться до консолидации и компромисса?.. Слабые, судя по всему. Но если есть хоть маленький шанс...
Много лет назад в большом учреждении, где я работала, менялся руководитель. Менялся трудно – с манифестациями, политическими заявлениями, выходами в пикеты членов трудового коллектива. Одна часть коллектива составила письмо-обращение «за» прежнего руководителя, другая – «против». Я подписала одно, а с теми, кто подписал противоположное, конечно, возникло напряженное недоверие, которое бесследно прошло через год. Но умилил меня тогда один мой коллега, явившийся ко мне с округленными от ужаса глазами и растерянным вопросом: «Что происходит? Вчера меня просили подписать письмо за. Сегодня пришел – и от меня потребовали подписать письмо против…»
И что же ты, спрашиваю, сделал? Он таинственно подмигнул, как заговорщик заговорщику, и прошептал: «я в обоих случаях подписался неразборчиво»…
Мы с друзьями, коллегами, студентами всегда свободно беседовали о политике. В аудитории, за кофе, за рюмкой – с кем как. И все плюс/минус знаем, кто за каких. И это ни для кого не было проблемой. Но вот случилось 24 февраля – и просто потрепаться за кофе уже не получится, потому что высказанная позиция сопряжена с огромной социальной ответственностью. И сразу все «друг от друга такого не ожидали»!
Разочарованы, оскорблены, отписались в сетях, кто-то кому-то не подает руки и не здоровается… И все думают о том, как нам дальше жить, если рушатся дружбы, связи, авторитеты, симпатии.
Я старый консерватор и, наверное, именно поэтому мне всегда казалось, что плюрализм – это нормально. Новая этика и гипертолерантность – это не про меня. Я всю жизнь изучаю наследие тех, кто осмыслял и обосновывал «Православие. Самодержавие. Народность». Если спрашивают про политические взгляды, я, как говорят студенты, «топлю за Путина». Поэтому меня удивили те, кто после моего поста сообщили мне об «утрате доверия», разочаровании, etc. А вы на полном серьезе ожидали, что я, имея такие убеждения, о сегодняшней ситуации сделаю другие выводы, и побегу, роняя тапки, в противоположный лагерь? Моя позиция последовательно исходит из годами складывавшегося мировоззрения, неужели вы действительно уважали бы меня больше, если бы я на ходу переобулась?..
У меня есть несколько дорогих и важных людей «с черным квадратиком». Я знаю, что для них это не дань моде, а жизненная философия, которую они готовы защищать. Их травили с одной стороны, меня – с другой. Мы переписывались, и говорили друг другу – «я знал твою позицию всегда, но я тебя всегда уважал и уважаю, держись, тебя там травят сейчас, наверное». Я им благодарна. Просто за то, что они есть. Что бы ни было дальше, мы сохраним возможность общаться и слышать друг друга.
Но есть и другие. Те, кто зарабатывал дешевую популярность, красуясь на камеру, тревожа лучшие гуманистические струны в душах молодых и неопытных. Те, кто забыли тютчевское «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется», забыли, что слово – это тоже дело, а потом заметали следы, удаляя свои призывные посты, пока вдохновленные ими юные последователи отдыхали в автозаках. Были и те, чья позиция сводилась к формуле – «что за (….), я не смогу теперь поехать в Италию!» Ну с этими я, как бы сказать… не имею предмета для разговора. Если личный комфорт выше интересов Отечества, как бы ты их ни понимал, то мне нечего сказать этим людям.
Я понимаю, что государству нельзя сейчас проявить слабость, поэтому недопустимы манифестации в такое время. Но вот про тех нескольких, тех, из другого лагеря, которых я буду всегда уважать, я думаю беспрестанно, молясь, чтобы они не оказались сейчас в «автобусе без окон». Я молюсь не о том, чтобы они отказались от своих принципов – они честные, они не откажутся от своей веры, как я не откажусь от своей. Я просто хочу, чтобы именно этим людям какой-нибудь пушкинский заяц (помните, тот, из-за которого, по смешной легенде, поэт не оказался на Сенатской?) вовремя перебежал дорогу… А потом мы еще с ними поговорим по душам, и, может быть, до чего-нибудь договоримся. Когда? «В шесть часов вечера, после войны», конечно.
Все проигранные Россией войны Россия проиграла сама себе. Не своим противникам, нет. Своему внутреннему неустройству проиграла.
В 1853 объединенная европейская коалиция окружила империю со всех сторон, шли бои вовсе не только в Севастополе, но и в Белом море, а на протяжении всех границ нас поджимали скоплением приграничных войск страны, формально держащие нейтралитет, а по факту в интересах коалиции оттягивающие на себя силы русской армии, не давая усилить основной театр военных действий. В это время русская образованная публика пила шампанское за наши поражения, передавая друг другу по секрету вырезки из английских газет. А интендантство бессовестно воровало.
В 1905 думские деятели предостерегали в письмах своих знакомых военных, отправлявшихся по Транссибу на Дальний Восток – вы только не думайте там выигрывать эту войну, а то эта победа, не дай Бог, укрепит ненавистный николаевский режим. Лучше бы нам эту войну как-нибудь поярче проиграть – то-то бы николашке досталось!
В Первую мировую крупная буржуазия, надеясь получить политические права для еще большего обогащения, кормила с руки большевиков, щедро спонсируя их пропаганду, чтобы завершить войну революцией. Эти, правда, были наказаны еще при жизни – они по глупости вскормили собственных убийц.
Вчера разговаривала с офицером, прошедшим первую Чеченскую. Он с болью рассказывал, сколько было предательства тогда. Свои же не только продавали противнику оружие, но за деньги сливали террористам информацию о передвижении наших бойцов, и мальчишки-срочники попадали в адову мясорубку.
Так родилась наша опасная национальная иллюзия, что поражение Державы может быть благом для народа. Послужить каким-то позитивным изменениям внутренней политики. Ничего позитивного из этого никогда не выходило. Причем никому в мире. России после поражений приходилось убираться прочь с международной арены, поскольку в международной политике тебя слушают только тогда, когда ты можешь «за базар ответить», т.е. предъявить военную мощь. В противном случае - «собака лает – ветер носит». Типа «спасибо, мы услышали вашу позицию!»
В XIX в. не только роль «третьей силы» в противостоянии между Британией и Францией, но и сдерживание нарастающей мощи Пруссии было важной составляющей русской внешней политики. После Крымского поражения 1853-55 гг. уход России с международной сцены на 20 лет для проведения военной реформы позволил Бисмарку объединить Германию, заодно успешно оттяпав кусок Франции во франко-прусской войне. Мир получил в результате две чудовищных бойни – Первую и Вторую мировые войны. Россия, занимающая центральное положение на Евразийском континенте, традиционно была балансирующим игроком мировой политики. Сегодня в упрямстве России, не позволяющей разрушить стратегический паритет – последний шанс многополярного мира. И это понимаем не только мы.
Когда распался СССР, против которого создавался НАТО, альянс должен был быть по логике аннулирован, достигнув цели. Вместо этого он начал усиливаться, потому что США был нужен инструмент введения Европы в зависимость и построения единоличного мирового доминирования. Для сплочения блока, смысл которого никому из участников по смерти СССР не был ясен, США и предприняли целый ряд хищнических войн на Балканах и на Ближнем востоке. Штатам постоянно нужен был какой-то дежурный «монстр», типа Ирака или кого-то еще, кто «угрожал бы общеевропейской безопасности». Им надо было стращать союзников, чтобы они умножались и сплачивались. Они были уже в шаге от полной мировой гегемонии, и тут путинская Россия поочухалась маленько от демократических передряг, и опять встала костью в горле. А что еще ужаснее для Штатов, за это время окреп Китай. В итоге ситуация «пан или пропал», если Россия не допустит вступления в НАТО Украины, система мировой политики станет совершенно другой. Мы знаем, что историю международных отношений разделяют определенные вехи –между Вестфальским миром и Берлинским трактатом, между Берлинским трактатом и Версальским миром, между Фултонской речью и ОСВ… Если России удастся остаться суверенной, это будет новая веха, новый многополярный мир.
Вице-председатель сената Франции, замглавы комиссии по международным делам, обороне и вопросам вооруженных сил Пьер Лоран на днях заявил: «Существуют пункты касательно НАТО. С 1990 года Запад, особенно США, мечтали привести альянс к порогу России. На мой взгляд, необходимо, напротив, создать зону безопасности за пределами НАТО, которая бы стала гарантией военного ненападения», потому что «есть регионы и страны, которые активно развиваются. Мир станет более многообразным, более многополярным, чем раньше. И в этих условиях американская и западная логика, желавшая сделать НАТО прочным и расширяющимся, — устаревшая модель». Мировая политика, построенная по принципу антагонистических блоков, действительно должна уйти в прошлое. Многополярный мир – это более тонкая, гибкая и сложная дипломатия, не исчерпывающаяся туповато-агрессивной риторикой с обеих сторон, и это меньшая вероятность дальнейшей большой войны. Но этот мир возможен только в случае, если ни одно из крупных государств не будет иметь реальных оснований для мировой гегемонии. Вот так как-то… Проигрыш России сейчас опасен не только для России... Но если мы проиграем сейчас – то только сами себе, как всегда.
Мне было очень мучительно писать этот текст. Еще тяжелее было решиться его опубликовать. Все, что я за это огребу, я предвижу. Современная информационная картина устроена так, что все приличные люди должны быть за мир и против правительства. Кто статьями, кто стихами, кто ядреным матерком, кто мем-картиночкой – каждый в меру возможностей. На первый, да и на второй взгляд, все однозначно – мир поделился на духовно прекрасных высоконравственных гуманистов-миротворцев, и ублюдков-выродков, на совести которых кровь войны. А если ты не мыслишь этими бинарными категориями? Кто готов тебя услышать?
И все-таки пишу. Прежде всего я думаю, конечно, о том, что это наверняка прочтут мои студенты. Понимаю, что многие мои ясноглазые миротворцы, которые во всех наших спорах всегда «за все хорошее против всего плохого», наверное, будут во мне разочарованы. Но если мне и удалось заслужить некоторое уважение небольшого круга студентов, то ведь вовсе не тем, что я с ними всегда соглашалась, а тем, что всегда была откровенна. Откровенность иногда важнее единомыслия. Пусть они лучше возненавидят меня за мою позицию, чем презирают за трусливое молчание или лукавое желание примерить себе гражданскую позицию «покрасивше», побезупречнее.
Я за мир после победы
Вот так вот просто сказать «я за мир» - это красиво, но безответственно. Это можно говорить в мирное время. Но в тот момент, когда война уже началась (т.е. года с 2014 примерно) просто говорить «я за мир» уже мало для честного человека, честный человек должен пояснять, за мир на каких именно условиях он выступает. Иначе это просто эмоциональная спекуляция.
Я, например, тоже всей душой за мир, вот только для меня мир – это когда НАТО в границах 1997 года, а любое его продвижение дальше – это уже война. Мне кажется, проблема состоит в том, что значительная часть населения понимает начало войны в категориях века так, примерно, XIX, ну начала XX. Типа война начинается тогда, когда вооруженный солдат другого государства сделал первый шаг через мою границу. Но сегодня все не так, теперь так не воюют. Сегодня вооруженный солдат на твоей территории – это не начало, это когда на самом деле уже кончилось все. Он заходит на территорию после того, как по ней уже отбомбились, он идет всего лишь трофеи с побежденных собирать. Потому что война сегодня – это сугубо противостояние военных ракет и средств ПВО. И расстояние их расположения играет совершенно принципиальную роль. Потому что расстояние, соотнесенное со скоростью – это время. Время долёта. Это время, за которое можно (либо уже нельзя) обезвредить боеголовку, или хотя бы нанести ответный удар.
Что такое система современной международной политики? Есть несколько крупных игроков – государств, обладающих реальным политическим суверенитетом, т.е. независимостью, которую они могут фактически, а не на словах, отстоять в случае военной агрессии другого государства. Для этого нужны территории, большое население, экономика, сырье, позволяющие обеспечивать военную мощь. Все остальные – страны с «бумажным суверенитетом», т.е. их независимость существует постольку, поскольку они входят в зону геополитического интереса одного из крупных игроков и пользуются его протекторатом. Они не могут выражать свою волю, они принимают волю «старшего брата» как директиву. Предел их стремления к самостоятельности – демонстративное непослушание, приводящее только к смене патрона. Ну, и тогда неизбежный конфликт между конкурирующими геополитическими покровителями как результат.
Судьба стран с бумажным суверенитетом тяжела и печальна, даже если в них на определенном этапе приличный уровень жизни, создающий иллюзию благополучия – они всегда мелкая разменная монета в большой игре. В какой-то момент их могут «для профилактики» отбомбить, как Югославию, ввергнуть в пучину гражданской войны ради интересов больших игроков, поработить и превратить в сырьевую колонию. Превратить Россию в такую страну заинтересованы многие большие и маленькие игроки, потому что ресурсов у нее много, и все, как назло, козырные. Сохранить себя как суверенное государство Россия может только в том случае, если будет обладать эффективным ядерным щитом и системой ПВО, которая гарантирует ее неприкосновенность для ракет противника, или, на крайний случай, симметричный ответ. Чтоб все, желающие нас отбомбить, понимали, что себе дороже – ответка неотвратимо прилетит. Современная война никогда не ведется на территории своей страны – современная война ведется на чужой территории. Война за каждый сантиметр расстояния до ближайшей вражеской базы и за каждую секунду времени долёта. Многие ослеплены иллюзией отсутствия внешней агрессии – ведь их солдаты к нам не приходили. А на самом деле сегодня правила войны такие: за 600 километров от твоих границ появились чужие солдаты и поставили свою технику – это значит, что на тебя по факту не только уже напали, но ты эту войну уже и проиграл.
Поэтому все, кто кричит «какое нам дело до Сирии, своих проблем хватает», или «что мы вцепились в эти Курилы, отдали бы Японии», «зачем нам Крым, это слишком дорого», или «что нам до баз НАТО на Украине» – просто не понимают структуры современной международной политики и принципов современной войны от слова «совсем». Нам нужны Курилы, поскольку они замыкают нашу территорию вокруг Охотского моря, и делают его внутренним морем России. Значит, чужой авианосец туда никогда не зайдет. Авианосец – это та же база НАТО, но она еще хуже тем, что она мобильная. Именно поэтому такая принципиальная борьба развернулась за выход к морям – это самая уязвимая точка. И Крым нам нужен, как бы дорого он ни обошелся – он гарантия нашего существования как суверенного государства. И без базы в Сирии мы теряем весь Ближний Восток. Продолжать не буду – кто понял, тот понял.
Путин не лукавит, когда говорит, что мы идем защищать суверенитет России, а не нападать на Украину. Сегодня все так и есть. Базы НАТО на Украине закрывают вопрос о реальном политическом суверенитете России окончательно и навсегда. А с учетом заявления Зеленского о намерении начать ядерную программу – тем более. У них остались в наследство от Союза все разработки, необходимые для этого. Еще год – и с нами граничит враждебное государство с ядерной кнопкой. Я за мир. Я оплакиваю всех погибших за восемь лет на Донбассе и всех, кто гибнет теперь. Но и мир, в котором нет места суверенной России, для меня миром не является. И если сохранить свой суверенитет переговорами и дипломатией нереально… Кстати, о переговорах…
Трудности перевода
Я считаю, что были использованы все возможности переговорного процесса. Но переговоры с нами вести никто не собирается. Переговоры – это когда говорят два равноправных партнера, тогда у обеих сторон есть шанс быть услышанными и добиться согласия. Но равноправие партнеров это, смотрите выше - НАТО в границах 1997 и ядерный паритет. Потому что, если этого нет – это уже не переговоры. Разговор раба с господином переговорным процессом не является. Раб приходит услышать приказ хозяина, а хозяину его мнение пофиг. С нами готовы говорить только предварительно подготовив ситуацию – НАТО в русском подбрюшье, и мы разговариваем не с позиции «равный с равным», а с позиции «всемогущий с беспомощным». До этого на переговоры с нами никто не пойдет, а на наше требование о нерасширении НАТО просто говорят «об этом не может быть и речи». И самое главное в этом – Украина нам не враг. Это все могло случиться на другой территории, наши оппоненты просто «прощупывали почву» - ну где-нибудь да получится, может, в Белоруссии, может еще где. Украина оказалась в силу разных причин самой уязвимой, и ею воспользовались. Это трагедия, потому что никого роднее украинцев и белорусов у нас в этом мире объективно нет. В этом смысле наши враги нас победили – стравили с самыми близкими.
Ну и нафига нам этот волшебный суверенитет, или «ах, оставьте свою великодержавность!»
Многие думают, что за этот несчастный суверенитет нет никакого смысла цепляться. Мол, дорого и хлопотно, ну и что, что, приставив нож к горлу, нами будут руководить из другой страны – зато кормить будут сытно и к себе иногда будут пускать погреться на Средиземноморском солнышке, даже по холке ласково потреплют, если хорошо себя вести, и не грызть тапки хозяину. Ну, помимо того, что меня объективно не устраивает статус домашнего питомца, с чего вы взяли, что обещание сытной кормежки и хорошего содержания, которые щедро раздаются сейчас, кто-то планирует выполнять? А что, даже в той же Украине или Прибалтике, которых западные хозяева обещали холить и лелеять, нормальный уровень жизни у обычных граждан? А ведь они еще пока нужны, с ними пока заигрывают, из них пока еще не все выгоды извлекли, их не бросают. Взгляните на Афганистан, который уже отыграл свое для хозяина – его сначала десятилетиями заливали кровью, а сейчас там процветает работорговля, потому что люди, доведенные до отчаяния недельной зарплатой в полтора доллара, продают своих детей. Так что суверенитет – это хлопотно, это издержки, но это необходимо.
Война войне рознь…
Сейчас очень много эмоциональных манипуляций со словом «война». Господи, как же страшно об этом писать… Для русских, свято хранящих память 1941-45, война — это миллионы погибших мирных граждан, голодные, осиротевшие дети, концлагеря. Это въевшийся в генетическую память ужас. На что я уповаю, надеясь, что эта война все-таки кое-чем отличается от предыдущих?
Спецоперация проводится не силами ополченцев или призывников, бестолковых полубезоружных мальчишек, бессмысленно гибнущих по неумению, умножая горе безутешных матерей. Это кадровые военные особых подразделений. Это люди, добровольно и осознанно связавшие свою жизнь с военной службой. Потому что такая внутренняя потребность, такой характер, идеалы, такая духовная и физическая сила, и потому что «есть такая профессия, сынок – Родину защищать!» Рисковать жизнью – это их повседневность. Не знаю, как это объяснить тем, кто не в теме, но профессиональные военные – это особая категория людей. И их близкие – тоже особые люди. Их жены знают, что, если муж утром ушел на работу – не факт, что он вечером вернется домой живым. И так каждый день. Таков его жизненный выбор. А он понимает лучше других, что для того, чтобы жить осмысленно и полно, надо, чтобы тебе было, за что умирать. И они предпочтут умереть молодыми, в бою за великое вместо того, чтобы состариться с чипсами у телевизора. Как пел Высоцкий: «так лучше, чем от водки и от простуд».
Слава и вечная память тем, кто увы, падет в этой спецоперации. С обеих сторон. Но бой между профессиональными военнослужащими с целью вывести из строя главным образом военную инфраструктуру, а не живую силу противника, бой, в котором пленным и побежденным организуют гуманитарные коридоры, а мирное население прячется в метро и подвалах, но не бомбится шквальным огнем – это не совсем то, от чего мы содрогаемся при слове «война».
Да, я не настолько наивна, чтобы думать, что вообще никто из мирных не погибнет. Увы. Что-нибудь куда-нибудь обязательно отрикошетит и прилетит «не туда». Тем более сейчас украинское правительство умышленно и старательно провоцирует именно этот сценарий, подставляя Грады к стенам жилых кварталов. И да, у меня тоже родня на Украине. Не буду говорить, что мы не несем ответственности за эти жизни. Несем. Ужас государственной логики во все времена таков: любая жизнь бесценна, но и арифметику тоже никто не отменял. Если выбор между гибелью десятка или миллиона, он всегда очевиден. Дай Бог свести к минимуму жертвы мирных в этой операции, потому что иначе нам придется расплатиться жертвами совсем иных масштабов.
Кстати, о мирном населении…
Всех тех, кто постит у себя на страницах Украинские флаги и трепетно восклицает «Мы с тобой, Украина!», я очень хочу спросить – а вы с КАКОЙ Украиной, ребята? Видите ли, в чем загвоздка, Украина – она ведь разная.
В 1991 г. огромный советский народ своим легитимным большинством проголосовал за сохранение Союза. На Украине, как и в остальных республиках, большинство не желало никакого разъединения и никакого суверенитета, но хищность элит растащила государство на куски. В своих личных интересах. И кто мы теперь – «воинствующие прутья былой метлы»..
А теперь примерьте-ка на себя такой сценарий: вы прожили всю жизнь в большой стране, несовершенной, в чем-то странной, в стране, где было много плохого и хорошего, но в стране, которую вы самозабвенно любили – и вот, в один прекрасный день вы проснулись в новом государстве. И вас совершенно забыли спросить, что вы обо всем этом думаете. А вашу четко артикулированную на референдуме политическую волю вам предложили засунуть себе в… А еще, кстати, с сегодняшнего дня вы должны говорить на польско-русско-малороссийском суржике, который объявлен великой мовой, а про свой национальный язык забудьте. Каково бы вы себя ощущали? Так вот, на Украине до сих пор живут миллионы людей, очень хорошо помнящих этот страшный для них день. И их дети, и внуки, которым в семьях рассказывают об этом дне.
Вы с какими украинцами, друзья мои, с теми, или с этими?.. С теми, кто говорит о вторжении, или с теми, кто говорит «мы ждем вас уже восемь лет, почему большая и сильная Россия не пришла еще в 2014, еще на восемь лет бросив нас на посмеяние этим упырям?» Никто из нас не враг Украине, но одни из нас по одну сторону её внутренних баррикад, а другие – по другую. Я вот лично не знаю, как в процентном отношении поделены нынешние украинцы, я, как и все мы, нахожусь в определенном информационном пузыре, общаясь с более-менее единомышленниками. Но по тому, что я знаю - вероятно, многие города будут встречать русских вовсе не как захватчиков. Официальные сводки говорят, что Мелитополь приветствовал русские войска, и Бог знает, может в этот раз они не врут…
Метафизика стыда
Ох, сколько же сейчас слезно-стыдливых восклицаний… Стыдно всем (удивляет, что почему-то особенно стыдно давно эмигрировавшим, или давно намылившимся) за свою страну – и правда, позор-то какой, осмелились свои интересы защищать, да еще и с оружием в руках. И самое обидное, что на самом деле это далеко не всегда стыд перед теми, кто на Украине. Чаще это стыд перед абстрактным «всем цивилизованным миром». Перед теми, кто, нарушив все законы логики и права, разбомбил Белград. Перед теми, кто, размахивая липовой пробиркой с якобы химическим оружием, беспардонно вторгся в Ирак. Перед теми, кто, натешившись вдоволь над несчастным Афганистаном, бросил его на растерзание Талибам. Перед теми, с чьей легкой руки ИГИЛ уничтожил половину Сирии и колоссальную часть мирового культурного наследия.
Мы сидим на пиру людоедов, и стыдливо побаиваемся, что сладострастно чавкающие пожиратели человечины, стравившие нас с нашими братьями, и умело заманившие нас в эту бездну, сочтут нас недостаточно воспитанными европейцами, если мы попробуем все-таки спасти свою страну… Действительно, неловко как-то…
И ведь это не плохие люди стыдятся, и вовсе не глупые, это удивительный парадокс – все и всегда в русском человеке и хорошее, и плохое, проистекает как-то загадочно именно из обостренной совестливости. Вот такая мы нация. Совесть, как известно, мучает не тех, кого должна мучать, а тех, у кого она есть. Да, политика – страшная и циничная вещь, и любому гражданину любого государства в принципе найдется, за что стыдиться, чистеньким-то в международной политике остаться никому не удалось, читайте историю. И мы не исключение. Да, сейчас нас охотно будут патетически стыдить все, кто гораздо виноватее нас, и при этом вовсе не смущается множеством своих преступлений. Но нам на самом деле надо думать только о том, чтобы не стыдно было смотреть в глаза своим детям и внукам – которые, надеюсь, будут жить в суверенном национальном государстве, если только мы его не профукаем сейчас. Вот перед детьми и внуками нам не должно быть стыдно – а уж осуждение иностранных современников и отбывших в загранку соотечественников мы как-нибудь переживем.
И еще чуть-чуть о Путине…
Я от всей души надеюсь, что наши действительно сделают все, чтобы свести к минимуму жертвы, в этом смысле я им верю. Смейтесь, если смешно – но я эту власть выбирала, я за нее голосовала, и (с естественной погрешностью на неизбежное лукавство любой земной власти) я ей доверяю. Путин за двадцать лет правления ни разу не показал себя политическим авантюристом, поводя уверенную политику «железной рукой в бархатной перчатке». Посмотрите, как тонко было придумано публичное заседание Совбеза. Ведь что это было на самом деле? Размышляем, как всегда, на историческом материале. Время от времени государству требуется чистка властных элит. Это нормальная, естественная процедура – когда элита обзаводится слишком обширной собственностью, да еще и вне страны, когда ее экономические или родовые, или политические интересы перестают объективно совпадать с общенациональными интересами государства, и становятся направлены на достижение личных целей через удержание власти во что бы то ни стало, её надо привести в чувство, иначе государству конец. Это понимали Иван Грозный, устроивший с этой целью опричнину, и Петр Великий, безжалостно казнивший родовое боярство и придумавший Табель о рангах, это уже на опыте предшественников доподлинно знал Сталин, расправившийся с партийными кадрами ленинского призыва, когда новая империя пришла на смену идее мировой революции. Но! Они не смогли избежать крови, за что история и предъявила им вполне обоснованные нравственные претензии.
А как все произошло у нас на днях? Агнцев от козлищ отделили тихо, бескровно, и с долей своеобразного юмора. Каждого заставили публично соучаствовать в решении, которое точно отделяло тех, кто с нами, от тех, кто против нас. Все, кто публично поддержали признание ЛНР и ДНР, автоматически попадали под санкции – и как же жалко было смотреть на запинающихся, как двоечники у доски, чинуш, которые мысленно подсчитывали в миллиардах потерянные активы на Западе, заплетающимся языком произнося «поддерживаю присоединение ДНР в Российской империи» и прочую несусветную чушь! Зато итог – все, кто поддержали, автоматически стали невыездными и обрубили все хвосты ТАМ, а значит неизбежно сформировали национально-ориентированную властную элиту, потому что теперь все, что у них есть, оно ЗДЕСЬ. Теперь это кровный интерес, свой запасной аэродром они разбомбили мучительно промямленным «поддерживаю». А те, кто потом в Думе как-то не так проголосовали, или забыли явиться на заседание, уже наверняка собрали чемоданы. Тотальная чистка и сплочение рядов партии, и это без единой казни, без террора, без ГУЛАГА, даже без Философского парохода. Аплодисменты.
Если нашему Верховному главнокомандующему удастся действительно завершить военную операцию за неделю, силами спецподразделений, не тронув мирных граждан – я лично буду считать Путина самым великим правителем России за всю ее историю. Я понимаю, что такой сценарий будет почти чудом. Но если, не дай Бог, что-то пойдет не так, и мы влипнем в затяжное кровопролитие, если мы что-то не рассчитали, и рванули в аферу сломя голову – это будет страшная беда, которую мы будем оплакивать все, независимо от политических взглядов. Не сомневаюсь, что хотели, как лучше. Молюсь, чтобы не было, как всегда.